Теорию виртуального мира можно увидеть в работе известного логика и математика Готлоба Фреге (1848–1925) ‘Мысль: логическое исследование‘. Это связано с тем, что восприятия человека стали изучаться психологией и мышление в результате связывалось с психологическими процессами. Как следствие логика также стала рассматриваться как психологический феномен. Фреге не мог с этим согласиться, поскольку с его точки зрения логика обязана быть полностью отделена от психологии.
В моей терминологии Фреге решал следующую задачу. Изначально принималась теория виртуального мира — человек находится в субъективном мире своего сознания. Требовалось показать, каким образом в этом случае возможно достижение объективного знания. За исходную точку перехода к теории виртуального мира Фреге выбирает субъективность восприятия цвета:
‘Я прогуливаюсь вдвоём со спутником. Я вижу зелёный луг; у меня возникает зрительное ощущение зелёного. … Луг, лягушки на нём, солнце, их освещающее, существуют независимо от того, смотрю я на них или нет; но чувственное впечатление зелёного, которым я обладаю, существует только благодаря мне; я являюсь его носителем. … Мой спутник и я убеждены в том, что мы видим один и тот же луг; но у каждого из нас своё особое чувственное впечатление зелёного. Среди зелёных листьев земляники я вижу ягоду. Мой спутник её не замечает; он — дальтоник.’
Отсюда Фреге соглашается с выводом о субъективности цвета:
‘Когда слово «красный» не обозначает свойство вещей, а предназначено для характеристики чувственных впечатлений, принадлежащих моему сознанию, оно применимо только в области моего сознания; в этом случае сравнение моих впечатлений с впечатлениями другого человека невозможно.’
Таким образом представления человека с неизбежностью субъективны. Каким образом в этом случае возможен доступ к объективному знания? Для решения этой проблемы Фреге вводит третье царство (Drittes Reich) куда он помещает мысли и утверждения. Фреге обосновывает необходимость третьего царства таким образом:
‘Всякое представление имеет только одного носителя; никакие два человека не обладают одним и тем же представлением.’
Поэтому мысль не может быть представлением. Фреге подчеркивает, что приравнивание мысли представлению ведет к невозможности объективного знания:
‘Я говорил, что слово «красный» применимо только в области моего сознания … Таким образом, и слова «истинный» и «ложный», как я их понимаю, могли бы быть применимы только в области моего сознания, если предполагать, что они не связаны с тем, носителем чего я не являюсь, а применяются для характеристики того, что содержится в моём сознании. Тогда истина была бы ограничена содержанием моего сознания, и оставалось бы сомнительным, что в сознании других может вообще обнаружиться нечто подобное.’
Отсюда следует крайне неприятные вещи:
‘Тезис, согласно которому предметом моего восприятия может быть лишь то, что является моим представлением, либо ложен, либо всё моё знание и познавание [Erkennen] ограничиваются областью моих представлений, сценой моего сознания. В этом случае я обладал бы только внутренним миром и ничего не знал о других людях.’
‘Я рассматриваю себя как носителя своих представлений; но не являюсь ли и я сам представлением? … Мне также кажется, что я вижу на этом месте стул. Стул является представлением. В действительности я не так уж сильно отличаюсь от него; разве я сам не являюсь точно так же совокупностью чувственных впечатлений, представлением?’
Для разрешения противоречий Фреге отделяет предмет мышления от содержание сознания:
‘То, что является содержанием моего сознания, моим представлением, необходимо строго отличать от того, что является предметом моего мышления. Следовательно, тезис, согласно которому предметом моего рассмотрения, моего мышления может быть только то, что принадлежит содержанию моего сознания, является ложным.’
Сознание связано с представлениями, а мышление связано с внешним миром. Однако мышление не эквивалентно внешнему миру, именно поэтому Фреге помещает мысли в третье царство. С его точки зрения это является необходимым условием достижения объективности:
‘мы приходим, по-видимому, к тому, что мысли не являются ни вещами внешнего мира, ни представлениями.’
Заключительные размышления приводят к тому, что люди не обладают мыслями — человек может только схватить мысль, которая существует в третьем мире:
‘Схватывание мыслей должно соответствовать особой духовной способности, мыслительной силе. В процессе мышления мы не производим мыслей, мы схватываем их.’
Таким образом, получается следующая картина. Каждый человек находится в своем виртуальном мире, но он может схватить мысли, находящиеся в третьем царстве (важно указать, что третье царство одно и то же для всех людей). Это в свою очередь обеспечивает связь с внешним миром и тем самым открывает путь к объективному знанию.
Интересно отметить сходство размышлений Фреге с представлением об устройстве мира Мальбранша (рис. 2.3). Фреге и Мальбранш понимают, что для объективного знания требуется выход из виртуального мира, но каждый ищет его по-своему. В современной философии для решения этой задачи вводится интерсубъективность. Каждый человек по-прежнему находится в своем виртуальном мире, где-то там есть внешний мир, а интерсубъективность связывает виртуальные миры между собой. Вопрос нахождения мысли или идеи в настоящее время не обсуждается — считается, что объективное знание посредством интерсубъективности достигается само по себе.
В книге Стивена Тулмина ‘Человеческое понимание’ есть несколько цитат связанных с Бертраном Расселом (1872 — 1970). Они хорошо подходят к нашему рассмотрению, поскольку они демонстрируют распространенность идей теории виртуального мира в философии. Цитата ниже связана с концом девятнадцатого века:
‘В начале «Самого длинного путешествия» Э. М. Форстер знакомит нас с группой кембриджских студентов-выпускников, беседующих поздно ночью. Они обсуждают корову в поле: «Существует ли она реально? Можем ли мы знать, что она существует? Если да, то каким образом мы это знаем? Кроме того, как мы можем доказать, что она существует?..» Здесь Форстер тонко схватывает споры выпускников, своих кембриджских сверстников, особенно Бертрана Рассела и Дж. Э. Мура, о таких предметах, как чувственные данные и материальные объекты, внутреннее сознание и внешний мир.’
Образованные люди смотрят вокруг себя и задаются вопросом о реальности окружающего мира. По-моему, прекрасный пример интеллектуальной атмосферы, связанной с теорией виртуального мира. Он также показывает, насколько теория виртуального мира вошла в образ размышлений интеллектуалов. Ниже описываются размышления Рассела более подробно:
‘Бертран Рассел описывал, как он сам пришел в философию. Этот процесс был чисто картезианским. В возрасте пятнадцати лет, рассказывает Рассел, он «убедился, что движение материи… происходит полностью в соответствии с законами динамики», так что «человеческое тело есть машина»; приняв это во внимание, «я пришел к заключению, что сознание — это данное, которое нельзя отрицать, и, следовательно, чистый материализм невозможен». … он принимал за доказанное существенную инертность материи. По этому пункту взгляды Рассела никогда не подвергались радикальным изменениям. … И в его последних работах та же самая централизованная нейрофизиология все еще принималась за доказанное. Одна цитата из «Анализа материи» (1927) достаточно подтвердит это: «То, что видит физиолог, когда он заглядывает в мозг, есть часть его собственного мозга, а не того, который он исследует… Восприятие должно… быть ближе органу чувств, чем физическому объекту, ближе нерву, чем органу чувств, ближе церебральному концу нерва, чем противоположному».
Как видим, Рассел все еще разыскивает «внутреннее вместилище» сознания, восприятия и познания в причинной цепи от чувствительных нервов до ее предполагаемого «нематериального» пункта.’
‘Для Маха и Рассела, как ранее для Локка и Юма, центральным был следующий вопрос: «Как можем мы проникнуть сквозь внутреннюю пелену пли завесу личного опыта, с тем чтобы описать, вывести и/или логически сконструировать за его пределами внешний мир общедоступных объектов?» ‘
Можно увидеть естественность теория виртуального мира и в то же время невозможность избежания в ее рамках скептического аргумента.
Ниже будут рассмотрены воззрениями проф. Ю. И. Семенова, развивающего идеи марксизма из книги 21-ого века. Можно увидеть, что представления Семенова вполне согласуются с рис. 2.1 (для удобства он приведен еще раз). Правда, Семенов не говорит о виртуальном мире, у него вместо этого используется понятие идеального.
Рис. 2.1. Первичные и вторичные качества (душа как пузырек сознания). Источник: David Gamez, Human and Machine Consciousness, 2018. Глава 2. The Emergence of the Concept of Consciousness.
Начну с цитаты из раздела с выразительным название ‘Великое открытие философии: мир существует в сознании‘:
‘Мнения о том, что если не весь мир, то познанная его часть находится в человеческом сознании, должны придерживаться и все последовательные материалисты. Ведь если восприятия суть образы объективно существующих вещей, то это значит, что эти вещи становятся содержанием сознания, т. е. что они существует не только сами по себе, объективно, но и в сознании.’
На эту роль прекрасно подходит цветная часть рис 2.1. Естественно, что марксисты признают существование материального мира, роль которого играет черно-белая часть картинки. Другие термины из книги Семенова — ‘мир сам по себе’ (черно-белая часть) и ‘мир для нас’ (цветная часть).
Следующий шаг — переход к основному вопросу философии, в котором подчеркивается наличие двух миров, изображенных на рис. 2.1:
‘Материалисты действительно, если они, конечно, последовательны, должны признавать существование объективного мира не только самого по себе, но и в сознании человека. Пока существует человек, кроме объективного мира самого по себе неизбежно должен существовать в человеческом сознании его двойник, дубль, дубликат — мир для нас. Если объективный мир сам по себе материален, то его двойник, его дубль в сознании человека — идеален, ибо существует в субъективной форме. Хотя этот взгляд заключается в признании существования с появлением человека наряду с материальным миром мира идеального, он не имеет нечего общего с дуализмом. Ведь последний заключается в признании не только и не просто существования, кроме материального мира, идеального мира, а в их независимости друг от друга, их субстанциональности. С точки же зрения материализма, идеальный мир не имеет самостоятельного существования; его бытие является производным от бытия материального мира. Он — двойник, дубль материального мира, возникший в процессе отражения материального мира в мозгу человека.’
Кстати рис. 2.1 хорошо отражает это обстоятельство — цветная часть зависит от черно-белой. Теперь рассмотрим пространственные отношения:
‘Когда содержание восприятия выступает для субъекта как вне его находящийся объект, то последний в норме предстает как расположенный на определенном расстоянии от субъекта — близко или далеко — и расположенный определенным образом по отношению к субъекту — спереди, сзади, слева, справа, выше, ниже. И сами по себе объекты представляются как существующие в разных местах и на разных расстояниях друг от друга. Иначе говоря, вещи, как они существуют в нашем субъективном мире, определенным образом упорядочены, находятся в определенном порядке. Описанный выше порядок расположения вещей по отношению друг к другу носит название пространства. Эта форма упорядочения чувствозримого мира имеет три измерения: длину, ширину и глубину.’
Важно отметить, что цветная часть картиночки вполне укладывается в концепцию Семенова, поскольку он признает, что человек видит трехмерный мир. Семенов посвятил этому вопросу целую главу: ‘Пространство и время как формы порядка в чувствозримом мире для нас и в мире самом по себе‘. В заключение Семенов доказывает, что пространственные отношения в мире для нас (цветная часть рисунка) совпадают с таковыми в мире самом по себе (черно-белая часть рисунка). В этом смысле Семенов отвергает Канта и скептицизм. Вначале Семенов признает появление идеального по ходу биологической эволюции. Эволюция не обманщик, те, у кого миры не совпадали, не выжили. Далее у человека возникает социальная практика, которая позволяет человеку менять мир. Что, в свою очередь, также подтверждает верность показанной на рисунке похожести миров друг на друга (практика — критерий истинности).
В заключение несколько комментариев. Вначале следует отметить, что введение теории виртуального мира в 17-ом веке способствовало прогрессу в науке. Это позволило перейти к математизации физического мира и тем самым к созданию современной физики. Эта исследовательская программа также оказалось успешной для развития физиологии.
Тем не менее, теория виртуального мира по сути дела связана с дуализмом в той или иной форме. В 17-ом века дуализм принадлежал исследовательской программе, в настоящее время это обстоятельство представляется проблематичным. С другой стороны, нельзя забывать, что человеческие качества были сознательно вынесены из физического мира. Крайне сомнительно, что после этого их можно каким-то образом обнаружить в математизированном физическом мире.
Теория виртуального мира неотделима от скептицизма. В особенности проблематичен перенос первичных качеств в статус вторичных, поскольку после этого виртуальный мир начинает жить своей собственной жизнью, а реальный мир становится вещью в себе. Мы вернемся к рассмотрению этих вопросов в следующих главах.
Информация
Стивен Тулмин, Человеческое понимание, 1984.